Неточные совпадения
Это просто со всех сторон наглухо закупоренные существа, которые ломят вперед, потому что не
в состоянии сознать себя
в связи с каким бы то ни было порядком явлений…
И, несмотря на то, он чувствовал, что тогда, когда любовь его была сильнее, он мог, если бы сильно захотел
этого, вырвать
эту любовь из своего сердца, но теперь, когда, как
в эту минуту, ему казалось, что он не чувствовал любви к ней, он знал, что
связь его
с ней не может быть разорвана.
— Я помню про детей и поэтому всё
в мире сделала бы, чтобы спасти их; но я сама не знаю, чем я спасу их: тем ли, что увезу от отца, или тем, что оставлю
с развратным отцом, — да,
с развратным отцом… Ну, скажите, после того… что было, разве возможно нам жить вместе? Разве
это возможно? Скажите же, разве
это возможно? — повторяла она, возвышая голос. — После того как мой муж, отец моих детей, входит
в любовную
связь с гувернанткой своих детей…
— Вронский —
это один из сыновей графа Кирилла Ивановича Вронского и один из самых лучших образцов золоченой молодежи петербургской. Я его узнал
в Твери, когда я там служил, а он приезжал на рекрутский набор. Страшно богат, красив, большие
связи, флигель-адъютант и вместе
с тем — очень милый, добрый малый. Но более, чем просто добрый малый. Как я его узнал здесь, он и образован и очень умен;
это человек, который далеко пойдет.
Старый, запущенный палаццо
с высокими лепными плафонами и фресками на стенах,
с мозаичными полами,
с тяжелыми желтыми штофными гардинами на высоких окнах, вазами на консолях и каминах,
с резными дверями и
с мрачными залами, увешанными картинами, — палаццо
этот, после того как они переехали
в него, самою своею внешностью поддерживал во Вронском приятное заблуждение, что он не столько русский помещик, егермейстер без службы, сколько просвещенный любитель и покровитель искусств, и сам — скромный художник, отрекшийся от света,
связей, честолюбия для любимой женщины.
— Да,
это само собой разумеется, — отвечал знаменитый доктор, опять взглянув на часы. — Виноват; что, поставлен ли Яузский мост, или надо всё еще кругом объезжать? — спросил он. — А! поставлен. Да, ну так я
в двадцать минут могу быть. Так мы говорили, что вопрос так поставлен: поддержать питание и исправить нервы. Одно
в связи с другим, надо действовать на обе стороны круга.
Левин видел, что так и не найдет он
связи жизни
этого человека
с его мыслями. Очевидно, ему совершенно было всё равно, к чему приведет его рассуждение; ему нужен был только процесс рассуждения. И ему неприятно было, когда процесс рассуждения заводил его
в тупой переулок.
Этого только он не любил и избегал, переводя разговор на что-нибудь приятно-веселое.
И так и не вызвав ее на откровенное объяснение, он уехал на выборы.
Это было еще
в первый раз
с начала их
связи, что он расставался
с нею, не объяснившись до конца.
С одной стороны,
это беспокоило его,
с другой стороны, он находил, что
это лучше. «Сначала будет, как теперь, что-то неясное, затаенное, а потом она привыкнет. Во всяком случае я всё могу отдать ей, но не свою мужскую независимость», думал он.
Связь ее
с этим кругом держалась чрез княгиню Бетси Тверскую, жену ее двоюродного брата, у которой было сто двадцать тысяч дохода и которая
с самого появления Анны
в свет особенно полюбила ее, ухаживала зa ней и втягивала
в свой круг, смеясь над кругом графини Лидии Ивановны.
Утром страшный кошмар, несколько раз повторявшийся ей
в сновидениях еще до
связи с Вронским, представился ей опять и разбудил ее. Старичок
с взлохмаченной бородой что-то делал, нагнувшись над железом, приговаривая бессмысленные французские слова, и она, как и всегда при
этом кошмаре (что и составляло его ужас), чувствовала, что мужичок
этот не обращает на нее внимания, но делает
это какое-то страшное дело
в железе над нею. И она проснулась
в холодном поту.
В других домах рассказывалось
это несколько иначе: что у Чичикова нет вовсе никакой жены, но что он, как человек тонкий и действующий наверняка, предпринял,
с тем чтобы получить руку дочери, начать дело
с матери и имел
с нею сердечную тайную
связь, и что потом сделал декларацию насчет руки дочери; но мать, испугавшись, чтобы не совершилось преступление, противное религии, и чувствуя
в душе угрызение совести, отказала наотрез, и что вот потому Чичиков решился на похищение.
В этом, казалось, и заключалась главная цель
связей его
с старым повытчиком, потому что тут же сундук свой он отправил секретно домой и на другой день очутился уже на другой квартире.
Петр Петрович Лужин, например, самый, можно сказать, солиднейший из всех жильцов, не явился, а между тем еще вчера же вечером Катерина Ивановна уже успела наговорить всем на свете, то есть Амалии Ивановне, Полечке, Соне и полячку, что
это благороднейший, великодушнейший человек,
с огромнейшими
связями и
с состоянием, бывший друг ее первого мужа, принятый
в доме ее отца и который обещал употребить все средства, чтобы выхлопотать ей значительный пенсион.
Особенно логической
связи подарка
с немедленным отъездом и непременною необходимостью прийти для того
в дождь и
в полночь, конечно,
этими объяснениями ничуть не выказывалось, но дело, однако же, обошлось весьма складно.
Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою
связь с Марьей Ивановной так же искренно, как и все прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло
в голову, что если назову ее, то комиссия потребует ее к ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными изветами [Извет (устар.) — донос, клевета.] злодеев и ее самую привести на очную
с ними ставку —
эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался.
Связь с этой женщиной и раньше уже тяготила его, а за время войны Елена стала возбуждать
в нем определенно враждебное чувство, —
в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала
в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще,
в разных формах, выражала свою тревогу о судьбе Франции...
«Сотни людей увлекались
этим», — попробовал он утешить себя, разрывая бумажки все более торопливо и мелко, а уничтожив
эту связь свою
с прошлым, ногою примял клочки бумаги
в корзине и
с удовольствием закурил папиросу.
— Ну, господи! У нас,
в России! Ты пойми: ведь
это значит — конец спорам и дрязгам, каждый знает, что ему делать, куда идти. Там прямо сказано о необходимости политической борьбы, о преемственной
связи с народниками — понимаешь?
Подумав, он нашел, что мысль о возможности
связи Марины
с политической полицией не вызвала
в нем ничего, кроме удивления. Думать об
этом под смех и музыку было неприятно, досадно, но погасить
эти думы он не мог. К тому же он выпил больше, чем привык, чувствовал, что опьянение настраивает его лирически, а лирика и Марина — несоединимы.
Клим знал, что на
эти вопросы он мог бы ответить только словами Томилина, знакомыми Макарову. Он молчал, думая, что, если б Макаров решился на
связь с какой-либо девицей, подобной Рите, все его тревоги исчезли бы. А еще лучше, если б
этот лохматый красавец отнял швейку у Дронова и перестал бы вертеться вокруг Лидии. Макаров никогда не спрашивал о ней, но Клим видел, что, рассказывая, он иногда, склонив голову на плечо, смотрит
в угол потолка, прислушиваясь.
— Знаю.
Это — не мое дело. А вот союзники, вероятно, завтра снова устроят погромчик
в связи с похоронами регента… Пойду убеждать Лизу, чтоб она
с Аркадием сегодня же перебралась куда-нибудь из дома.
Каждый раз после свидания
с Ритой Климу хотелось уличить Дронова во лжи, но сделать
это значило бы открыть
связь со швейкой, а Клим понимал, что он не может гордиться своим первым романом. К тому же случилось нечто, глубоко поразившее его: однажды вечером Дронов бесцеремонно вошел
в его комнату, устало сел и заговорил угрюмо...
Ничего нового не было
в этих мыслях, но они являлись
в связи более крепкой и
с большей уверенностью, чем когда-либо раньше.
«Нужен дважды гениальный Босх, чтоб превратить вот такую действительность
в кошмарный гротеск», — подумал Самгин, споря
с кем-то, кто еще не успел сказать ничего, что требовало бы возражения. Грусть, которую он пытался преодолеть, становилась острее, вдруг почему-то вспомнились женщины, которых он знал. «За
эти связи не поблагодаришь судьбу… И
в общем надо сказать, что моя жизнь…»
Думалось трезво и даже удовлетворенно, — видеть такой жалкой
эту давно чужую женщину было почти приятно. И приятно было слышать ее истерический визг, — он проникал сквозь дверь. О том, чтоб разорвать
связь с Варварой, Самгин никогда не думал серьезно; теперь ему казалось, что истлевшая
эта связь лопнула. Он спросил себя, как
это оформить: переехать завтра же
в гостиницу? Но — все и всюду бастуют…
Глафира Исаевна брала гитару или другой инструмент, похожий на утку
с длинной, уродливо прямо вытянутой шеей; отчаянно звенели струны, Клим находил
эту музыку злой, как все, что делала Глафира Варавка. Иногда она вдруг начинала петь густым голосом,
в нос и тоже злобно. Слова ее песен были странно изломаны,
связь их непонятна, и от
этого воющего пения
в комнате становилось еще сумрачней, неуютней. Дети, забившись на диван, слушали молча и покорно, но Лидия шептала виновато...
Барон вел процесс, то есть заставлял какого-то чиновника писать бумаги, читал их сквозь лорнетку, подписывал и посылал того же чиновника
с ними
в присутственные места, а сам
связями своими
в свете давал
этому процессу удовлетворительный ход. Он подавал надежду на скорое и счастливое окончание.
Это прекратило злые толки, и барона привыкли видеть
в доме, как родственника.
Другие гости заходили нечасто, на минуту, как первые три гостя;
с ними со всеми все более и более порывались живые
связи. Обломов иногда интересовался какой-нибудь новостью, пятиминутным разговором, потом, удовлетворенный
этим, молчал. Им надо было платить взаимностью, принимать участие
в том, что их интересовало. Они купались
в людской толпе; всякий понимал жизнь по-своему, как не хотел понимать ее Обломов, а они путали
в нее и его: все
это не нравилось ему, отталкивало его, было ему не по душе.
— Вы говорите об какой-то «тяготеющей
связи»… Если
это с Версиловым и со мной, то
это, ей-Богу, обидно. И наконец, вы говорите: зачем он сам не таков, каким быть учит, — вот ваша логика! И во-первых,
это — не логика, позвольте мне
это вам доложить, потому что если б он был и не таков, то все-таки мог бы проповедовать истину… И наконец, что
это за слово «проповедует»? Вы говорите: пророк. Скажите,
это вы его назвали «бабьим пророком»
в Германии?
Любопытно то, за кого
эти светские франты почитают друг друга и на каких
это основаниях могут они уважать друг друга; ведь
этот князь мог же предположить, что Анна Андреевна уже знает о
связи его
с Лизой,
в сущности
с ее сестрой, а если не знает, то когда-нибудь уж наверно узнает; и вот он «не сомневался
в ее решении»!
Внук тех героев, которые были изображены
в картине, изображавшей русское семейство средневысшего культурного круга
в течение трех поколений сряду и
в связи с историей русской, —
этот потомок предков своих уже не мог бы быть изображен
в современном типе своем иначе, как
в несколько мизантропическом, уединенном и несомненно грустном виде.
Причина
эта заключалась не
в том, что он 10 лет тому назад соблазнил Катюшу и бросил ее,
это было совершенно забыто им, и он не считал
это препятствием для своей женитьбы; причина
эта была
в том, что у него
в это самое время была
с замужней женщиной
связь, которая, хотя и была разорвана теперь
с его стороны, не была еще признана разорванной ею.
И женщина
эта вовлекла его
в связь, которая
с каждым днем делалась для Нехлюдова всё более и более захватывающей и вместе
с тем всё более и более отталкивающей.
— Все
эти недоразумения, конечно, должны пройти сами собой, — после короткой паузы сказала она. — Но пока остается только ждать… Отец такой странный… малодушествует, падает духом… Я никогда не видала его таким. Может быть,
это в связи с его болезнью, может быть, от старости. Ведь ему не привыкать к подобным превращениям, кажется…
Но и старая вера
в Промысл требует переоценок, она связывалась
с оптимизмом и бестрагичным взглядом на
этот феноменальный мир, подчиненный необходимым каузальным
связям.
Он развел еще один огонь и спрятался за изгородь. Я взглянул на Дерсу. Он был смущен, удивлен и даже испуган: черт на скале, бросивший камни, гроза со снегом и обвал
в горах — все
это перемешалось у него
в голове и, казалось, имело
связь друг
с другом.
Они очень уважают Лопухова, считают его одною из лучших голов
в Петербурге, может быть, они и не ошибаются, и настоящая
связь их
с Лопуховыми заключается
в этом: они находят полезными для себя разговоры
с Дмитрием Сергеичем.
В кругу приятелей, сборные пункты которых находились у Кирсанова и Лопухова, он бывал никак не чаще того, сколько нужно, чтобы остаться
в тесном отношении к нему: «
это нужно; ежедневные случаи доказывают пользу иметь тесную
связь с каким-нибудь кругом людей, — надобно иметь под руками всегда открытые источники для разных справок».
— Благодарю вас. Теперь мое личное дело разрешено. Вернемся к первому, общему вопросу. Мы начали
с того, что человек действует по необходимости, его действия определяются влияниями, под которыми происходят; более сильные влияния берут верх над другими; тут мы и оставили рассуждение, что когда поступок имеет житейскую важность,
эти побуждения называются выгодами, игра их
в человеке — соображением выгод, что поэтому человек всегда действует по расчету выгод. Так я передаю
связь мыслей?
Княжна была живою и чуть ли не единственною
связью множества родственников во всех семи восходящих и нисходящих коленах. Около нее собирались
в большие праздники все ближние; она мирила ссорившихся, сближала отдалявшихся, ее все уважали, и она заслуживала
это.
С ее смертью родственные семьи распались, потеряли свое средоточие, забыли друг друга.
Тюфяев был
в открытой
связи с сестрой одного бедного чиновника. Над братом смеялись, брат хотел разорвать
эту связь, грозился доносом, хотел писать
в Петербург, словом, шумел и беспокоился до того, что его однажды полиция схватила и представила как сумасшедшего для освидетельствования
в губернское правление.
— Я, — сказал он, — пришел поговорить
с вами перед окончанием ваших показаний. Давнишняя
связь моего покойного отца
с вашим заставляет меня принимать
в вас особенное участие. Вы молоды и можете еще сделать карьеру; для
этого вам надобно выпутаться из дела… а
это зависит, по счастию, от вас. Ваш отец очень принял к сердцу ваш арест и живет теперь надеждой, что вас выпустят; мы
с князем Сергием Михайловичем сейчас говорили об
этом и искренно готовы многое сделать; дайте нам средства помочь.
Некоторое время Бурмакин, однако ж, откладывал решение, а соседи между тем уже громко говорили, что Милочка вошла
в интимную
связь с паном Мазуровским и что последний даже хвалится
этим. Старик Бурмакин не выдержал и приехал
в Веригино.
Эта тема была мной пережита
в большой глубине и значительности
в связи с самым горестным и лично самым важным событием моей жизни, о котором речь впереди.
После
этой поездки
в Петербург у меня завязалась литературная
связь с течением критического марксизма, все более склонявшегося к идеализму.
И
в этом я отличаюсь от других течений русской религиозной философии, которая чувствует большую
связь с Платоном и Шеллингом.
В этом, быть может, была моя самая глубокая
связь с Россией,
с русской судьбой.
Конечно, и Чаадаев, о котором
в связи с Английским клубом вспоминает Герцен
в «Былом и думах», был бельмом на глазу, но исключить его было не за что, хотя он тоже за свои сочинения был объявлен сумасшедшим, — но
это окончилось благополучно, и Чаадаев неизменно, от юности до своей смерти 14 апреля 1856 года, был членом клуба и, по преданиям, читал
в «говорильне» лермонтовское стихотворение на смерть Пушкина. Читал — а его слушали «ничтожные потомки известной подлостью прославленных отцов…».
Эта мера
в связи с волнениями студентов вызвала протест всей интеллигенции и полное сочувствие к студенчеству
в широких слоях населения. Но
в печати никаких подробностей и никаких рассуждений не допускалось: говорили об
этом втихомолку.
Еще
в прошлом столетии упоминалось о
связи «Ада»
с каракозовским процессом, но писать об
этом, конечно, было нельзя.